 |
|
Предыдущая Следующая
Мы пытались петь как солдаты вокруг лагерного костра, но единственные вырывавшиеся слова были соответствующими. Эта поэма овладела нами. Она заполнила наши души не оставив места ничему, кроме жажды.
- Каждая кость в отдельности
Холодна, воплощение стона,
Что разлит из ледяного семени
Неумолимого червя Геенны.
Мы повторяли эти слова снова и снова...
Я не знаю, как одна вещь когда-либо обращается в другую. Мы живем в вечности проклятия. Загадка, как нам вообще удавалось оторваться от огня и подойти к столу или закурить два больших "Честерфильда". Каждое действие - отдельно взятая агония, воздымающаяся до климакса, который так никогда и не наступает. И нет возможности логического завершения или обретения покоя.
- Каждый нерв в отдельности
Не спит, и бдит на кривой
Асимптота которой "никогда!"
В гиперболическом "навсегда!"
Я не понимаю, что означают некоторые слова. Но в них есть какое-то очарование. Они дают представление о чем-то безграничном. Смерть стала невозможной, потому что она определенна. Ничто в действительности не может произойти. Я нахожусь в вечном состоянии боли. И все в равной степени - мука. Я предполагаю, что одно состояние перерастает в другое, дабы помешать страданию дойти до крайности. Будет невероятным блаженством, если я смогу испытать нечто новое, хоть и отвратительное. Автор этой поэмы не оставил камня на камне. Все, что приходит мне на ум, не более чем эхо его стонов.
- Плоть и дух заодно
Предатели, обернулись черной душой
Ищут место ударить
По жертве, уже настроенной
По одной безмерной тональности раны;
Ритм этой поэмы, если оставить в стороне слова, предполагает эту moto perpetuo (вечную - лат.) вибрацию. И по-прежнему остается нервная раздражительность, словно меня намереваются изнурить таким образом. Это просто невыносимо; и единственным избавлением, похоже, будет трансформировать ее в действие. Отрава просачивается сквозь тело в кровь. Меня подмывает сделать что-нибудь действительно ужасающее и безумное.
- Каждая капля реки
Крови дрожит и пылает
Отравой тайной и горькой -
Подобно последнему содроганию
Во плоти щербатых кинжалов.
Когда Питер шел через комнату, я увидела его
- С глазами, налитыми кровью и тупо-остекленелыми
Вопящий Малаец бредет, спотыкаясь,
Через свой пораженный ужасом поселок.
Естественно и неизбежно, что он должен убить меня. Я желаю, чтобы ему хватило сил. Покончить со всем разом.
В медицинских книгах сказано, что если человек не умирает тотчас от воздержания, страстное желание медленно выветривается. Я думаю, что Питер уже намного сильнее. Но я так молода, чтобы умирать! Он постоянно жалуется на паразитов у него под кожей. Он утверждает, что может вынести и это; но мысль о том, что тебя довели до безумия гипнотизеры - это больше, нежели любой человек способен вынести...
Предыдущая Следующая |
|
 |
|